Манихейское представление Христа как Бога Правой Руки
Манихейское представление Христа как Бога Правой Руки
(перевод)
Йоханнес ван Оорт *
Университет Претории
j.van.oort@planet.nl
Абстракт
В статье рассматриваются заметные ссылки на «правую руку» Бога в манихействе, анализируя тексты из западных и восточных источников. Анализируемые тексты доказывают, что привлекательные образы (прямо или косвенно) относятся к Христу. Возможно, это изображение Христа как правой руки Бога также заняло свое место в манихейском искусстве. Статья призвана служить фоном для последующего изучения изображения Августина Христа как мануса или декстера Деи в его Исповедях.
Ключевые слова
Манихейство - христология - правая рука Бога - образность - метафорический язык - манихейское христианское искусство
Введение
В последние годы наблюдается все большее число исследований о Христе в манихействе. Однако один поразительный аспект еще предстоит изучить - это метафору "Христос как Божья (правая) рука". Настоящая статья направлена на восполнение этого упущения, как путем анализа соответствующих манихейских текстов, так и поиска его фона в других ранних христианских свидетельствах. Статья исследует, почему и в какой степени метафора сыграла роль в «Исповедях Августина».
A. Свидетельства из манихейской литературы1. Латинские свидетельства
Учитывая имеющиеся данные и их непосредственное отношение к собственным писаниям Мани, представляется целесообразным начать наш обзор с тех текстов «Божьей руки», которые сохранились для потомков на латыни.
i. Фундаментальное послание Мани
Отец церкви Августин оказывается единственным источником, который передает (в полемическом контексте, который оказывается важным для нашего понимания) следующий фрагмент из «Фундаментального Послания» Мани в латинском переводе:
Pax, inquit, dei inuisibilis et ueritatis notitia sit cum fratribus sanctis et carissimis, qui mandatis caelestibus credunt pariter atque deseruiunt. ita сидеть, ut dicit. nam et ista benigna et acceptissima optatio est. tantum meminerimus haec et a bonis doctoribus и deceptoribus dici posse. itaque si nulla nisi talia diceret, omnibus legendum et amplectendum esse concederem. nec illa, quae adhuc sequuntur, inprobauerim; adiungit enim: sed et dextera luminis tueatur et eripiat uos ab omni incursione maligna et a laqueis mundi. et omnino quidquid in huius epistolae principio scriptum est, donec ueniatur ad causam, nolo reprehendere ... (c. ep. fund., 11, CSEL 25,207)
Мани говорит: «Пусть мир невидимого Бога и знание истины будут со святыми и самыми дорогими братьями, которые верят и также усердно соблюдают небесные заповеди». Пусть это так! Ибо это тоже хорошее и самое приемлемое желание. Только мы должны помнить, что об этом могут говорить хорошие учителя и обманщики. Поэтому, если бы он говорил только такие вещи, я бы признал, что каждый должен прочитать письмо и принять его. Я также не буду опровергать слова, которые следуют за этим. Ибо он добавляет: «И действительно, Правая Рука Света защитит вас и спасет вас от всякого злого вторжения и ловушек мира». На самом деле, я не придираюсь ни к чему, что написано в начале этого послания, пока оно не дойдет до его основного предмета.
Здесь, в своей работе «Фундаментального Послания» Мани, Августин цитирует два полных предложения из Эпистулы Мани, а также утверждает, что один преуспевает в другом («adiungit enim»). Это подтверждается более поздним цитированием Августином практически тех же слов в «Против Феликса Манихея» (Against Felix the Manichaean). Там мы также находим их продолжение:
pietas uero spiritus sancti intima pectoris uestri adaperiat, ut ipsis oculis uideatis uestras animas ... (c. Fel. 1,16, CSEL 25,819)
Пусть действительно сострадание Святого Духа полностью откроет самые глубинные части вашего сердца, чтобы вы могли видеть свои души своими глазами ...
Из контекста цитат в c. ep. fund. and c. Fel. мы можем заключить, что после его вступительных строк следующие предложения Эпистулы Мани считаются приведенными выше. Эти предложения будут иметь дополнительный вес как для оригинального писателя, так и для его читателей. Легко различает его «триадический» (трехсторонний) или даже «тринитарный» (от слова "Троица") состав: Мани сначала говорит о «невидимом Боге», после «Правой Руки Света», а затем «Святого Духа». Как станет ясно из многих других манихейских текстов, не может быть никаких сомнений в том, что метафора «Правая Рука Света» (то есть Бога Отца) является метафорой для Христа. Подобным образом, как Августин будет делать в своих Исповеданиях (Confessions), уже Мани подчеркивает роль Христа как того, кто защищает и спасает («tueatur et eripiat»).
Можно отметить, что Августин в своем c. ep. fund. (как указано выше: «nolo reprehendere») решительно отмечает, а также в его споре с Феликсом после оглашения первой части Эпистулы Мани, что в заявлениях Мани, помимо его требования быть апостолом Христа, он не находит ничего злого ( «nihil mali»: c. Fel. 1,16, CSEL 25 819). Это означает, что в своих контактах с манихеями Августин может использовать одну и ту же метафору "Правая Рука Бога" и что его прежние единоверцы полностью поймут и даже оценят эту метафору. Другими словами, уже будучи манихейцем, который слушал показания Эпистулы Мани и сильно задумывался о том, чтобы знать его содержание наизусть, будущий епископ Гиппоин (Hippo) познакомился с образом Христа как "Руки Бога". Когда он написал свое опровержение Эпистул Мани в конце 396 или начале 397 года (то есть примерно в то же время, когда он, скорее всего, начал свою Исповедь), он оценил метафору, как это использовал сам Мани. То же самое видно из его спора с Феликсом в декабре 404 года.
ii. Secundinus’ Epistula ad Augustinum
По прошествии этого периода (по всей вероятности) Августин получил письмо от римского манихея Секундина. Это письмо относится к немногим оригинальным манихейским текстам, которые пришли к нам из латыни. Кажется, это было написано после того, как Секундин прочитал (часть) "Исповеди Августина". Секундин начинает свое письмо, говоря о своей благодарности «невыразимому и святейшему величию» (Habeo et ago gratias ineffabili ac sacratissimae maiestati), «его первому рождению, царю всех огней Иисусу Христу» (eiusque primogenito omnium lumin regi Iesu Christo), и Святому Духу (habeo gratias et subplex sancto refero spiritui). Затем он замечает:
nec mirum; sunt enim et ad omnia bona praestanda et ad omnia mala arcenda satis aptissimi et potentissimi, quibus tuam beneuolentiam suis обвиняемый propugnaculis eripiantque ab illo malo, non quod nihil est aut quod factione passioneque mortalium gignitur, sed quod paratum est, ut ueniat. uae autem illi, qui se eidem praebuerit occasionem. (CSEL 25,893)И это не удивительно, поскольку они наиболее склонны и могущественны как для обеспечения всего хорошего, так и для предотвращения всех зол, от которых они могут защитить вашу доброту и спасти ее от этого зла, и обезопасить её - а не тот, который ничто, или что порождается раздором и страстью смертных, но тот, который был готов прийти. Но горе тому, кто предлагает себе это повод.
Примечательно, что, согласно Секундину, триадическое Божество («они») защищает (defendant; cf. arcenda) и спасает (eripiant). Другими словами, функция, которую Мани в своём «Фундаментальном послании» приписывает Христу, возлагается на Манихейскую Троицу.
Следующее предложение также важно в этом контексте, потому что здесь Секундин подчеркивает центральную роль Христа:
nam dignus es, qui ab iisdem talia munera, и, следовательно, iidemque ueritatis tuae nutritores efficiantur. uere lucerna, quam in cordis tui candelabro dextera posuit ueritatis ... (CSEL 25,893)
Ибо вы (Августин) достойны получить от них такие дары и что они должны быть воспитателями вашей истины, вы, которые на самом деле являются лампой, которую Правая Рука истины поместила в светильник вашего сердца ...
Изображения лампы и светильника напоминают главу из Евангелия от Матфея, 5:15, в которым Секундин в письме обращает на себя знакомым, так как он также заметил себя в писаниях Павла и многих других библейских текстах. Без сомнения, «Правая Рука» является метафорой для Христа, на этот раз названной «Правой Рукой Истины», то есть первого человека в манихейской Троице, которая, согласно Евангелию Мани, является «Отцом Истины». Секундин снова и снова заявляет в своем письме, что «Истина» является ядром его манихейской веры, и это именно та истина, с которой он тут же вспоминает своего бывшего манихеянина. Назначая Христа «Правой Рукой Истины», Секундин ставит его в центр своей христианской веры. Примечателен не только факт, что он передает эту метафору в самом начале своего письма, но также и то, что у него, кажется, есть причина ожидать полного понимания Августина в этом отношении. Обращаясь к словам Иисуса в соответствии с Евангелием от Матфея, он даже доходит до того, что Августин является настоящей и истинной (манихейской) лампой, установленной на месте правой рукой Бога, Христом. Также поразительно, что в своем длинном ответе на Секундина Августин никогда не противопоставляет ни того, ни другого, что он является настоящей лампой Христа или (что наиболее важно в этом контексте) метафорой Христа как Правой Руки Бога.
2. Коптские свидетельства
Целый ряд текстов, свидетельствующих о манихейском образе Христа как правой руки Бога, можно найти в коптской манихейской литературе. Многие из этих текстов были обнаружены в Египте в конце 1920-х годов; их издание началось вскоре после этого, но еще не закончено. Это превысит нынешний объем, чтобы полностью указать и прокомментировать все соответствующие свидетельства из этих коптских текстов; здесь могут быть обсуждены лишь некоторые из наиболее характерных.
iii. Свидетельства из манихейских Псалмов
Что касается Христа как Правой Руки Бога, то один из «Псалмов Гераклеидов» в манихейских Псалмах гласит, что «Он сидел одесную отца своего среди живых». В другом Псалме той же серии образ «Правой Руки» вызван в связи с Разумом, который является проявлением Христа. Наиболее распространенными и наиболее важными являются те псалмы, в которых Христа просят протянуть свою правую руку для спасения. В «Псалме к Иисусу» он просит: «Ко мне протяни правую руку твою; приходите, умоляю вас, вытащите меня из Аида»; в другом «Псалме Иисусу» сказано: «протяни руку Твою мне, чтобы (?) я мог оставить вещи тела позади»; снова в другом Псалме той же серии: «Иисус, мой помощник, дай мне правую руку ...». Кроме того, в другом месте читается: «Иисус, Боже мой, умоляю тебя, дай мне правую руку, не оставляй меня».
Более того, мы слышим в Псалмах, что правая рука Разума, которого называют «Отцом», защищает: «Я принял слова твои, Отец Мой: простирай мне теперь правую руку Твою, чтобы семь демонов, которые предо мной, могли увидеть и удалиться от меня». То же самое мы видим в одном из Псалмов Странников: Разум (т.е. Первая эманация, названная далее Иисусом Великолепным) рассматривается как: O Разум, из-за Твоей сильной защиты, вот, мои болезни прошли далеко от меня. Вот, радость овладела мной благодаря Твоей правой руке, что пришла ко мне».
Последние цитируемые предложения уже затрагивают еще одну тему, которая важна для манихейской доктрины и благочестия: Иисус, который протягивает правую руку, также является врачом. Это понятие звучит во многих псалмах, например, в Псалмах Бемы: «Иисус, Врач раненых, Искупитель живых душ»; «Он (т.е. Ваш брат) нуждается во враче (то есть Иисусе), который идет ... и несет горящие снадобья, чтобы он мог видеть свет. Целитель душ, он есть Свет-Разум». В «Псалме Иисусу» говорится: «Тот, кто ранен и желает исцеления, пусть придет к целителю». Эта тема также слышится и в других псалмах: «Будь рядом со мной, целитель, у которого есть снадобья жизни ... Вот, я слежу за тобой, я ... получаю твои снадобья. Ибо ты мой Спаситель, который был назначен для спасения меня»; «Сын живого Бога, целитель душ ...»; «Я услышал крик врача, крик экзорциста, идущего ко мне. Я услышал крик врача, исцеляющего бедных (?). .... О врач (?), Исцели меня, избавь меня от ... ». Как сказано об Иисусе, так сказано о Мани: Бог, Отец Вечности, «помазал его в своей силе» и «назначил его на три силы: к скорби, к правой руке и к блаженству» и «Он дал в его руки снадобье жизни, которым он может исцелить раненых». Другой Псалом Бемы подробно описывает работу Мани как целителя, у которого есть его снадобья и инструменты: «Вот, великий врач пришел».
Уже эти цитаты из Псалмов говорят о центральном месте Иисуса Христа в благочестии и мифе о манихеях. Иисус описывается не только как сидящий по Правую Руку Отца, но и как протягивающий свою Правую Руку, чтобы спасти и защитить. Благодаря этому Иисус часто понимается как Целитель. В проявлении Иисуса как окончательной манифестации Разума, веками рассылавшего своих апостолов по миру, Мани также проявляется как «правая рука» и «великий целитель».
iv. Свидетельства манихейской Кефалайи.
Коптская манихейская Кефалайя - это дискурсы, приписываемые Мани. Они обеспечивают посредством более или менее систематического описания объяснения некоторых аспектов манихейского мифа и обрядов. Наиболее важным в этом контексте является Кефалайон IX, то есть длинное «Объяснение мира» Мани: что такое Правая Рука, поцелуй и приветствие». Несколько лет назад Анри Шарль Пюэш стремился раскрыть основную часть этого Кефалайона в течение длительного курса новаторских лекций, опубликованных в серии Annuaire du Collège de France. Следующий обзор в основном основан на его ценном анализе.
Кефалайон начинается с вопроса учеников Мани о происхождении ритуальных действий (т.е. приветствия «с миром», «достижения правой руки», «поцелуя», «приветствия» и «возложение рук"), которые происходят в человеческом обществе. Мани объясняет, что эти «пять знаков» - это воссоздания божественных архетипов: все они были предвосхищены «тайной Первого Человека». Когда он спустился в бездну, боги и ангелы света дали ему «первый мир»; «Первая правая рука - та, которую Мать Жизни отдала Первому Человеку, когда он выходит на состязание»; «Первый поцелуй - это тот, с которым Мать Жизни обняла Первого Человека»; «Первое приветствие» - это «приветствие, с которым Первый Человек поклонился» Отцу; «Первое возложение на руку», которую он затем получил от «Матери Жизни». Впоследствии, когда он поднялся, он получил (второй) «мир» от Отца; «Вторая правая рука» от Живого Духа; «второй поцелуй» от Отца Жизни и Матери живых, после чего последовало второе приветствие, с которым Первый Человек поклонился» и, наконец, «второе возложение руки» (херотония) ... когда Живой Дух вознёс Первого Человека вверх от войны». Затем Кефалайон содержит отрывок, который имеет особое значение для нашего предмета:
Он (т.е. Живой Дух) поднял его вверх, он дал ему лёгкость в великих эонах света, принадлежащих к дому его народа. Он поставил [его] твердо перед Отцом, Господином всего сущего. Теперь, когда он поднялся перед великим Отцом огней, ему раздался голос с высоты: сделай моего сына, моего первенца, сидящим по правую руку, пока я не поставил всех своих врагов у подножия. Он получил это второе великое возложение руки (херотония), чтобы стать лидером своих братьев в новом эоне.
Разумеется, слова, произносимые «голосом ... с высоты», напоминают нам Марка (12:36) и Матфея (22:44), а через эти новозаветные тексты - Псалом 110:1. Манихейский Первый Человек (или Изначальный) является прототипом Христа, в то время как его спасение является прототипом спасения Христа. Этот последний аспект также предполагается в следующем коптском предложении: как это было со Христом (см., например, Евр.2:10, 12:2), поэтому Изначальный Человек стал «лидером (архиге) своих братьев».
Для Мани и его последователей ритуальные действия в человеческом обществе - это воссоздание того, что произошло с Изначальным Человеком, который является прототипом Христа. Однако приведенное выше объяснение не все, что Мани должен сказать о пяти «тайнах» или «знаках». Согласно Кефалайону IX, он продолжает свое учение, показывая, что через эти пять «типов» или «знаков» его церковь ещё включает:
Также «Светлый Разум», который вместе с миром должен прийти с этими несколькими знаками. Этими пятью уроками он выберет свою церковь. Прежде всего он выбирает свою церковь с миром. И он сначала дает мир человечеству; так что человек получает мир и становится ребёнком мира. Затем он избирается в веру. Теперь, когда он может получить мир, он получит правую руку и посчитает в правую руку. Затем, когда он получит правую руку, Светлый Разум привлечет его к нему и заставит его приблизиться к церкви. С правой стороны он получает поцелуй и любовь, становясь ребенком церкви... С поцелуем он получит приветствие и может поклоняться Богу истины. Кроме того, он поклоняется святой церкви [...] Когда они получат мир и правую руку, поцелуй и приветствие, последняя из этих вещей будет завещана им от правой руки милосердия. Они тоже [получают] рукоположение, которое будет завещано им. И они созвучны и утверждены в истине и навсегда закрепились в ней. Этими добрыми знамениями они придут к Светлому Разуму и станут полноценными людьми. Они поклоняются и прославляют Бога истины.
На первый взгляд, Кефалайон не говорит об Изначальном Человеке (Христе) в качестве (Правой) Руки Бога, или что Он тот, кто достигает Своей (Правой) Руки, чтобы спасти или защитить. Это «Матерь Жизни», которая давала как «первую правую руку», так и «первое возложение руки», пока
- в схематическом схоластическом обзоре Кефалайона IX - это «Живой дух», который действует в случае «второй правой руки» и «второго возложения руки». Что касается обрядов манихейской церкви, то Свет-Разум или Разум - это действующая божественная фигура.
Однако, как уже было предложено Пюэшем, это представление было бы неполным. Во всех этих действующих деятелях манихейского мифа мы должны увидеть прототипы акта спасения, который находит свое существенное выражение в многогранной манихейской фигуре Иисуса. История Первого или Изначального Человека является прототипом того, что произошло со Христом, так же, как ритуальные действия, совершаемые в манихейской церкви Свет-Разумом, напоминают о спасениях Христа. Согласно отрывкам из сочинений Мани, переданных Теодором бар Конай (около 790 г.), это был уже «сияющий Иисус», который явился Адаму и спас его. Кроме того, в манихейских писаниях есть несколько случаев, в которых Изначальный человек выступает за Иисуса, и наоборот. То же самое относится и к Свету-Разуму, который согласно манихейской доктрине является прямым исходом небесного «Иисуса Великолепия». Тот факт, что манихейцы назвали себя «детьми правой руки», будет связан не только с тем, что Первого Человека призвали сидеть по правую руку Бога, но также и потому, что в Страшном суде (см. Мат.25, уже хорошо известный Мани), Манихейский Иисус помещает Избранную в правую руку. Снова и снова в манихейской церкви повторяются спасения правой рукой только что упомянутых мифических фигур, все из которых представляют Иисуса.
Как указано Пюэшем, эти обряды (в более современном словаре: произнесение 'мир', когда кто-то встречает кого-то; последовательное раздвижение и сцепление правых рук или dextrarum iunctio; братский поцелуй; произнесение слов «почитания» или «обожания» человека, которого он встретил; и, наконец, возложение правой руки) были выполнены как в случае допуска Ревизоров (Auditors), так и в случае установки в высших чинах, таких как один из избранных. Заключительный акт в этой серии, ее достижение и апогей, несомненно, был назван «Правой рукой» в приведенном выше тексте, а также в другом месте, обозначенном как «Правая рука Грейс» или «Мира».
Мы можем быть уверены, что давний ревизор (auditor) Августин будет хорошо знаком с этими и подобными обрядами наложения правой руки. Кроме того, во время его входа в Церковь Мани он подвергнется всему этому ритуалу, столь глубоко укоренившемуся в мифе Мани, став «новообращённым».
3. Свидетельства других манихейских текстов
Обзор, который мы только что дали из показаний коптских манихейских текстов, может быть достаточным для обоснования двух выводов. Первый заключается в том, что эти тексты свидетельствуют о том, что фигура правой руки была центральной в манихейском мифе и ритуале. Второй вывод состоит в том, что Иисуса часто изображают как человека, который не только в правой руке Бога, но также является правой рукой Бога и, кроме того, протягивает свою (правую) руку, чтобы спасти, исцелить и защитить.
Во многих восточно-манихейских документах, прежде всего из Турфана и Дуньхуана, мы находим то же самое. На основе персидского, согдийского, тюркского и, в частности, набора китайских текстов из Манихейского гимна, датированного около 800 года н.э. и хранящегося в Лондоне, Эрнст Вальдшмидт и Вольфганг Ленц представили впечатляющую документацию об уникальном месте Иисуса в манихействе. Хотя эти тексты встречаются через четыре, пять или даже больше столетий после коптских и показывают много следов синкретизма (в частности, с зороастризмом и буддизмом), они, тем не менее, содержат много маркеров оригинального манихейского мышления, в то время как некоторые из них даже содержат реминисценции с Мани - слово в слово (ipsissima verba). Читая эти тексты, человек поражается их изображением Иисуса как (Правой) Руки, которая спасает, исцеляет и защищает.
Главные свидетельства в этом контексте присутствуют в Гимне (Hymnscroll), поскольку он был впервые отредактирован и переведен Waldschmidt и Lentz. Здесь он работает со ссылкой на Иисуса:
Великий святой, быстро протяните руку (свою) сострадательную,
положите его на яркий лоб моего божественного Я!
О, пожалуйста, даруй (твою) большую, сострадательную руку,
возьмите мое трёхкратное чистое трансцендентное тело,
устранить все банды далеких веков,
и смыть всю грязь далекого возраста.
Предоставьте свет и сострадательную руку быстро,
так что я больше не уйду и брошу под классы демонов
будет.
Вальдшмидт и Ленц читали эти тексты как свидетельство того факта, что Иисус - это "право света" (δεξια του φωτος), о котором говорят некоторые западные тексты. Они также ссылаются на отрывок из китайского трактата, впервые опубликованного в 1911 году французскими учеными Эдуардом Шаванном и Полом Пеллио, который в немецком переводе гласит:
Der große Heilige [sc. Jesus] ist
… die aus dem feurigen Pfuhl mitleidig rettende Hand.
Великий святой [см. Иисус]
... рука сострадательно спасает огненной трясины.
Кроме того, Вальдшмидт и Ленц упоминают еще один важный текст, гимн, переданный как в персидском, так и в согдийском, с заголовком (в Согдиане): Начало песни царя Иисуса: Это цена песня царя Иисуса началось: мы хотим сделать всё полностью («Angefangen hat das Preislied des Königs Jesu: Voll wollen wir machen»). Здесь он работает в персидской версии со ссылкой на Иисуса:
Gekommen bist du mit Heil, unere uranfängliche Rechte und unser Lebensäther ...
Вы пришли со спасением, с нашими первичными правами и нашим жизненным эфиром ...
«Uranfänglich» здесь означает, что Иисус «первобытный» (исконный), как Отец - манихейский взгляд здесь совпадает с исповеданием Фортуната в его споре с Августином.
Другой манихейский текст на персидском языке, классифицированный в научных источниках, как M 36, говорит об Иисусе как о «Правой Руке Спасения». В переводе первых редакторов, Фридриха Карла Андреаса и Уолтера Хеннинга, в этом гимне о манихейской иерархии и сообществе говорится следующее:
Gesegnet sei, auf daß sich vollenden zur Vollkommenheit die Schwestern, die heiligen (den) Mädchen, die Bräute des lichten Bräutigams; mögen sie geschützt werden durch die Rechte des Heils und in das Reich der Lebendigen gelangen.
Блаженны по совершенству сестры, святые (девушки), невесты светлого жениха; могут ли они быть защищены правами на спасение и войти в царство живых.
Основываясь на новозаветных образах, здесь Иисус изображен как «Жених Света» манихейских дев. Он снова - «Правая Рука Спасения», которая защищает. Можно отметить, что в одном и том же среднеиранском фрагменте М 36, как иногда в других местах, манихейский избранник называется «сыновья Правой Руки».
Восточные тексты также изобилуют изображением Иисуса как врача. Из многих свидетельств могут быть указаны следующие два:
Aller Kranken großer Heilkönig!
Aller Dunklen großes Licht!
Aller, die (in die) vier (Richtungen) zerstreut sind, hilfreiche Sammlung!
il [sc. Jesus] est aussi le grand médecin pour les êtres qui ont en eux une âme.
Все больные, великий Царь спасения!
Весь тёмный свет!
Все разбросанные (в четырех) направлениях, - полезная коллекция!
он [sc. Иисус] также является великим врачом для существ, у которых есть душа.
Последняя цитата исходит из заключительного гимна в китайском трактате, эта песня - одна великая похвала Иисуса. В этой хвалебной речи Иисус, как мы видели, также похвалил себя как «помощь и сострадание».
B. Свидетельства манихейского искусства?
Свидетельства из приведенных выше различных документов дают достаточное доказательство того, что манихеи считали Иисуса Божьей (правой) рукой. В то же время они показывают Иисуса в его основных функциях как Спасителя, Защитника людей и, не в последнюю очередь, как Врача. Тексты с Востока и Запада совпадают во всех этих аспектах, что неудивительно, поскольку всемирная Церковь Мани, хотя и с заметными региональными различиями, была основана на каноническом наборе писаний пророка и, таким образом, составляла (по существу статическую) гностико-христианскую книгу религии. Ввиду этого можно было ожидать, что образы Божьей Руки также станут частью его впечатляющего наследия искусства.
За прошедшие годы Жужанна Гулачи раскрыла самые важные выражения манихейского искусства более широкому кругу ученых. В большом количестве книг и статей она обсуждает остатки манихейского искусства, обнаруженные в регионе Турфан с начала прошлого века, а в последнее время в Восточном Китае и Японии. Среди корпуса манихейских художественных произведений одна картина
важна в данном контексте. Насколько я понимаю, она может касаться Христа как Божьей (Правой) Руки.
Картина, о которой идет речь, принадлежит коллекции Музея азиатского искусства (ранее: Museum für Indische Kunst) в Берлине и каталогизирована как MIK III 4974 recto. Она была написана на бумаге как книжная миниатюра где-то в десятом веке; его малый размер, как сообщается, составляет 6,6 см в высоту и 6,1 см в ширину. Хотя она обсуждается в ряде публикаций с момента её открытия на неуказанном участке в Кочо в регионе Турфан, его значение, похоже, стало ясно только недавно. Она была описана Гулачи как «Работа религиозной сцены», а в последнее время «Спасение света и / с Божьей рукой», т.е. изображение того, как манихейская религия работает в своей важной функции освобождения элементов света, рассеянных в веществе. На миниатюре в нижней части центра видна миска с инжиром (вид плода, который считается наполненным легкими частицами), который предлагают два мирянина двум избранным (более молодой человек и старший бородатый человек). Миниатюра фиксирует, как Избранный должен поглощать плод, после чего его тело функционируют как среда, посредством которой происходит освобождение Света. Этот спасенный Свет должен быть отправлен в небесные тела, изображенные в верхней правой части сцены. Над этими небесными телами (т. е. восковой полумесяц луны, солнечный диск и восемь меньших дисков звезд) большая рука достигает изображения, символизируя божественное действие.
Я намеренно даю общее описание картины, потому что в некоторых аспектах я вижу причины, которые отличаются от более подробных отчетов Гулачи. Здесь мы в основном занимаемся изображением и ролью небесной Руки. Эта Рука окрашена частично за рамку, образованную синим фоном, на котором изображены описанные фигуры (чаша с фруктами, ревизоры/аудиторы, избранные, небесные тела). Гулачи справедливо замечает, что жест Руки отражает левую руку главного избранника, т.е. Большой и указательный палец божественной правой руки касаются, что соответствует жестом руки старшего избранника. Все это символизирует человеческое приношение, небесное освобождение и божественное принятие Света.
Гулачи определяет Руку как «Божью руку». Хотя это и не было специально аргументировано, ее ориентиром на эту тему являются известные фотографии божественной Руки из синагоги Дура-Европос. На первый взгляд, можно согласиться с этим представлением. Однако любопытную деталь миниатюры нельзя игнорировать: Рука изображается с запястьем и частью нижней руки, одетым в красный рукав. В манихейском искусстве, как и в других местах, одежда Христа часто была красной. И в свете этой особенности, и особенно в свете описанных выше манихейских текстов, я смею предположить, что мы можем видеть здесь представление о Христе как Правой Руки Бога, а
Гулачи не упоминает об этом, возможно, потому, что она исказила цитату Августина из Фундаментального послания, полагая, что «правая рука Света» - это просто «воскрешение Бога».
Возможно, важно также, что на первой странице рукописи обсуждаемая миниатюра не только окружена благословением священной еды и руководством манихейской общины, но также сопровождалась двумя маргинальными декоративными симметричными фигурами. Являются ли эти голые мальчики или путто в красном контуре, также изображённые здесь (также), представляют Манихейский Христом - это может быть вопросом будущего обсуждения.
Несколько других примеров символа правой руки в манихейском искусстве, а также типичное представление правой руки Иисуса могут оставаться темами будущего обсуждения. В последние годы Гулачи и другие выявили более чем несколько примеров, и научные дискуссии по ним все еще находятся в стадии формирования.
Вывод
Из приведенного выше обзора свидетельств манихейских текстов можно сделать вывод, что
- Манихейские тексты часто говорят о «правой руке»;
- во всех случаях эта Рука оказывается метафорой для Христа;
- снова и снова эта «правая рука» характеризуется функцией спасения, защиты и исцеления.
Уже сам Мани говорил о Христе, как о «правой руке света». Тщательное чтение других манихейских текстов показывает, что снова и снова божественный Иисус протягивает свою правую руку. Как уже отмечал Августин, «тринитарная» концепция манихейцев сильно «модалистична», что влечет за собой передачу функций Отца Христу. В свете множества манихейских текстов, говорящих о спасении Христа как правой руки, я считаю возможным увидеть божественную правую руку на МИК 4974 как изображающую Христа.
Интересный вопрос о том, является ли эта метафора собственным изобретением Мани или он узнал об этом в своей собственной сирийской среде, можно лишь кратко коснуться здесь. Документы из этой среды, такие как Оды Соломона (которые, скорее всего, относятся к концу второго века н.э.) и Деяния Томаса (которые имеют сильное сходство с манихейством и, по-видимому, были написаны до середины третьего века), действительно содержат метафору. Это может указывать на то, что Мани мог столкнуться с этой фигурой речи, например, с изображением Иисуса как врача - в сирийской христианской среде его юности.