Поскольку история рождения АК-47 неразрывно связана с биографией М.Т.Калашникова, то с неё и начнём наше исследование. Михаил Тимофеевич Калашников родился 10 ноября 1919 года в селе Курья Алтайского края. В 1930 году семья Тимофея Калашникова, признанного кулаком, была сослана из Алтайского края в поселок Нижняя Моховая (Томская область). В том же году отец семейства умер.
1933, весна - окончил четыре класса начальной школы в селе Нижняя Моховая (там была только четырёхлетка).
1934, лето - после окончания семи классов в селе Ворониха (в 15км от Нижней Моховой) совершает побег из места ссылки на родину в село Курья.
Не стыкуется с предшествующей записью: за год, выходит, окончил три класса (5,6,7). 7 классов в 30-х годах означало "неполное среднее образование", а 8 классов - среднее.
Нестыковка, очевидно, объясняется следующим обстоятельством (цитата из книги Ужанова):
"Убежал я летом (1934г.). Видимо, не учились. Подделал документы. Я хорошо этому обучился. Дом покрыт берестой. А в ней птицы гнезда устраивают, карманы такие, их на крыше полно. Вот так и сожительствовали — снаружи воробьи детей выводят, а я наверху провожу опыты. Решил подделать круглую печать и штамп комендатуры. Подружился с бухгалтером Гавриилом Бондаренко, у него печать была на бумаге. Я попросил эту бумагу — начал делать печать, чего только не испытывал. Потом нашёл нарост на дереве, как гриб. Ровно срезал, обвёл печать чернилами и прижал на гриб — она и отпечаталась. Я снова обвожу чернилами и бац на бумажку — точно та же печать вышла. Я этих печатей переделал чёртову уйму. Вначале не получалось. А надо было точно сделать. Наконец-таки получилось. Я, когда сделал, — показал Гавриилу-бухгалтеру, тот говорит: точно, Миша. Даёт мне хорошей бумаги, у него красивый почерк, и мы пишем: “Освобождение из ссылки, разрешается выехать на родину”.
В юности Михаил Калашников освоил подделку документов и этим во всю пользовался.
После возвращения в Курью снова начинаются странности в биографии Михаила (там же):
"На родине Михаил хотел устроиться на работу и остаться в Курье. Но постоянной работы для пятнадцатилетнего юноши в селе не нашлось и, почувствовав, что семьям сестёр он, безработный, будет в тягость, лишним едоком, решил через три месяца тем же способом вернуться к матери и отчиму" - в село Нижняя Моховая.
"Проучившись в Воронихе ещё год, Михаил вновь обращается к другу-земляку Гавриилу с предложением перебраться в Курью".
Выходит, Михаил целый год искал работу и в то же время успевал ходить в школу в Воронихе за 15км от дома, на что должно было уходить 5-6 часов при ходьбе посуху (туда и обратно). Во всяком случае этим годом обучения он должен был завершить 8-летнее образование, т.е. среднее для того времени. Из книги Ужанова:
"Не довелось Михаилу Калашникову окончить школу-десятилетку. Так и остался с девятью классами, а фактически с восемью, год этот он себе, по собственному признанию, сам приписал."
Из вышеописанного следует, что приписал себе не один год, а 3. Таким образом, Михаил Калашников проучился в школе только 5 лет.
Как Михаил Тимофеевич получил паспорт
Судя по всему, речь идёт о событиях 1935 года (там же):
Никаких билетов не было, зайцами, да в то время таких много было ездоков. Справки, что мы сделали, потом продали в каком-то селе тем, кто также хотел вырваться на свободу. По 25 рублей справки продавали. Где-то 200 рублей заработали на них. Так что конструкторская работа началась с изготовления печатей.
Сначала пришли к его родителям. У него справка, что его освободили — надо было какие-то паспорта получить. Накануне визит в милицию с этой справкой. Назавтра — у товарища паспорт. И мы двигаемся в Курью — мне тоже выдают паспорт. Я свободен и не сын кулака больше».
Метод достижения цели всё тот же - подделка документов.
Трудовая деятельность
В 1936 году Михаил Калашников и Гавриил отправились в Казахстан на станцию Матай, где брат Гавриила работал машинистом.
Калашников о себе (из книги Ужанова):
"Там до призыва я и работал. А жили хорошо. Я страшно был доволен, когда в стоящем возле депо вагоне мне выделили купе. Зарплату платили, так что сам мог прокормиться. Было нормально после всего пережитого.
Там же и в комсомол был принят. Стал активным комсомольцем, принимал инициативное участие во всех молодёжных мероприятиях и начинаниях."
В личном деле Михаила Тимофеевича есть справка, выданная в 1949 году:
В ней указаны его первые годы работы (1936-1938гг.): технический секретарь политотдела 3-го отделения Туркестано-Сибирской железной дороги.
Судя по по книге Ужанова, Михаил занимался там любимым делом - оформлял документы:
Работа в политотделе мне очень нравилась. У меня был красивый почерк, и мне поручили оформление документов и различных бумаг.
То есть до самой службы в армии Калашников к технике отношения не имел, но достиг определённых высот в подделке и оформлении документов. По поводу справки, представленной выше, следует отметить, что в ней ошибочно указан 108 танковый полк вместо 108 танковой дивизии.
Служба в армии и участие в боевых действиях
Призвали Калашникова в 1938 году, он учился в танковой школе и именно тогда у него проявился интерес к технике, в результате чего ему дали такую справку (из книги Ужанова):
"Дана настоящая (справка) красноармейцу-изобретателю тов. Калашникову М. Т. в том, что ему разрешается проводить заказы на изготовление отдельных деталей по его изобретению в мастерских города Киева".
Весной 1941 года Калашникова прикомандировали к заводу № 174 имени К. Е. Ворошилова, но проработал там недолго - началась война (там же):
"В действующую армию Калашников влился в составе учебной команды в начале августа и был назначен командиром танка Т-34 в 3-ю роту 1-го танкового батальона с одновременным присвоением звания старшего сержанта".
Попутно отмечаем ещё одну неточность в представленной выше справке: Михаил Тимофеевич стал командиром танка не в 1938 году, а в августе 1941-го. Об участии в первых боях Калашников не мог сообщить ничего определённого (там же):
"Сейчас трудно припомнить каждый боевой эпизод… Наш батальон воевал порой даже непонятно где: то ли в тылу врага, то ли на передовой…"
Уже странно: командир танка не может вспомнить первые эпизоды своего участия в боевых действиях, которые должны были врезаться в память.
Ранение
Из книги Ужанова:
"Как свидетельствует Архив военно-медицинских документов Военно-медицинского музея Министерства обороны (справка № 6/0/44122 от 20 сентября 2005 года), старший сержант М.Т.Калашников 31 августа 1941 года получил слепое осколочное ранение в области левого плечевого сустава.
М.Т.Калашников:
«Я был тяжело ранен в плечо осколками и контужен. Случилось это в одной из многочисленных контратак, когда наша рота, заходя во фланг немцам, нарвалась на артиллерийскую батарею. Первым загорелся танк командира роты. Потом вдруг гулкое эхо ударило мне в уши, на мгновение в глазах вспыхнул необычайно яркий свет…
Сколько находился без сознания, не знаю. Наверное, довольно продолжительное время, потому что очнулся, когда рота уже вышла из боя. Кто-то пытался расстегнуть на мне комбинезон. Левое плечо, рука казались чужими. Как сквозь сон, услышал:
— Чудом уцелел парень. В рубашке родился!
Плечо было прошито насквозь осколком. Командир батальона дал команду отправить меня вместе с другими тяжелоранеными в медсанбат.»"
Итак, по словам Михаила Калашникова, в его левом плече было сквозное ранение, которое он назвал тяжёлым.
Теперь обратимся к материалам, добытым участниками форума на портале Guns.ru:
"За 13 сентября в 'Книге учета больных и раненых госпиталя 1133' сделана следующая запись: 'Номер по порядку: 2735. Фамилия: Калашников Михаил Тимофеевич. Год рождения: 1919. Воинская часть: 108 т.д. Воинское звание: ст. сержант. Каким военкоматом призван: Бурято-Тобинский Р.В.К.. Домашний адрес: Колпашкинский округ, Чайнский р-н Парбигский сельсовет). Диагноз: слепое осколочное ранение в область правого плечевого сустава. Номер палаты: 11. Куда и когда выбыл: 4/Х увол. в отпуск Бурят-Тобинск'."
Ранение, оказывается, было не сквозным, а слепым. Также, согласно документу, 4 октября 1941 года Калашникова выписали, и он отбыл в увольнительный отпуск.
М.Т.Калашников (из книги Ужанова):
"В госпитале я как бы заново переживал все, что произошло за месяцы участия в боях".
И опять нестыковка: воевал до ранения меньше месяца, но сообщает о месяцах участия в боях.
Увольнительную дали на один месяц (там же):
"2 октября 1941 года военно-врачебной комиссией госпиталя Михаил был признан подлежащим увольнению в отпуск для восстановления здоровья в Бурлю-Тобинск на один месяц с переосвидетельствованием по месту жительства".
А в книге читаем другое:
"Впереди — полугодовой отпуск, и рой мыслей в голове, как создать оружие надёжнее и проще. Путь на Алтай лежал через Казахстан."
Отпуск уже не месяц, а, по словам Калашникова, целых полгода. Это больше похоже на дезертирство - на войну он так и не вернулся, несмотря на то, что в приведённой выше справке указано, что Михаил воевал до 1942 года, то есть его фронтовой стаж так и остался менее 30 дней. А запись в справке, видимо, сделана со слов Михаила либо на основании какой-то другой справки, изготовить которую для него не составляло труда. На данное обстоятельство его биографы предпочитают не обращать внимание и вместо вопросов про белые пятна предпочитают разглагольствовать об этапах большого пути великого конструктора-самоучки с 5-ю классами образования и без каких-либо технических навыков и знаний в оружейном деле.
Однако у Михаила Тимофеевича, кроме способностей в подделке документов, было ещё одно немаловажное качество: он умел входить в доверие к людям и заручаться поддержкой власть имущих.
Участие Калашникова в разработках стрелкового оружия во время ВОВ
"Через три месяца пистолет-пулемёт № 1 был готов ... В местном военкомате Михаилу выделили несколько сотен пистолетных патронов для опробования стрельбой".
Такая деятельность без чьего-то покровительства была бы невозможной: люди в свободное от основной работы время собирали автомат, не имея при этом ни каких-либо разрешений, ни технического задания, но детали этой самодеятельности в книге не раскрываются:
"М.Т.Калашников:
«В дорогу меня собирало все депо. Проезд был бесплатный, а на пропитание дали, кто что мог. Прибыл в Алма-Ату. В военкомате — очередь. Дождался приема у очень важного молодого адъютанта военкома. Он мне: “Ты по какому вопросу?” — “Хочу показать областному военкому новый пистолет-пулемет”. — “А где он?” — “У меня под шубой висит”. Он вызывает солдат, и меня — на гауптвахту. За дезертира, оказывается, принял…
Просидел я там три дня. Потом приехали за мной на чёрной “эмке” и повезли к секретарю по оборонной промышленности ЦК КП Казахстана К. Кайшигулову».
Арест Калашникова за дезертирство был вполне логичным, т.к. вышел срок его увольнительной, но он не вернулся к месту прохождения службы. Как ему удалось избежать наказания - рассказано в книге:
"Спасителем Калашникова стал тогда давний знакомый по политотделу в довоенном Матае Иосиф Николаевич Коптев — комсомольский вожак на железной дороге, которого он встретил по счастливой случайности сразу по прибытии в Алма-Ату и поделился наболевшим. А телефон его служебный Миша раздобыл еще в Матае перед своей поездкой. Коптев тогда работал в комиссии партийного контроля при ЦК. Вот он и поведал всю историю Калашникова Кайшигулову. Если бы не это заступничество, не миновать бы конструктору сталинских лагерей."
Койшигулов спасал Калашникова и после того, как он во время пьянки с друзьями принялся стрелять в форточку (там же):
"Приуныл я после этого конфуза. Но ненадолго. Напрягся и сочинил телеграмму секретарю ЦК по оборонной промышленности Кайшигулову. Пишу, значит, что так и так, вот проводил ночью опытные стрельбы, поскольку разрабатываю светящиеся патроны. Прошу Вашего указания вернуть мне личное оружие. Отправляю телеграмму. Дня через два приходит ответ и вызов в особый отдел. “Ну ты даёшь!” — сказал тот же офицер. Но приказ есть приказ. Снова делает в удостоверении запись, ставит печать и возвращает пистолет»."
Калашников верен себе: в очередной раз использует подлог и обман для решения своих проблем. Любопытно, что Ахмеджан Койшигулов, ставший покровителем чудачеств Калашникова, имел всего 2 класса образования и до 1938 года работал в органах ГПУ-НКВД, откуда был выдвинут на партийно-хозяйственную работу, то есть влился в ряды государственной номенклатуры СССР, созданной Иосифом Сталиным в качестве альтернативы царскому дворянству. Поэтому не приходится удивляться тому, что Койшигулов с двумя классами образования и Калашников с пятью нашли общий язык и взаимопонимание.
Таким образом, кроме подлога, Калашникова выручали и его комсомолько-партийные связи с социально близкими и малообразованными деятелями. Людям, жившим в советскую эпоху, хорошо знакома эта практика, имевшая название "блат". Очевидно, благодаря своим связям он и получил возможность заниматься "изобретательством велосипеда" вместо участия в войне. Почему "велосипеда" - потому что его "изобретение" совершенно никого не заинтересовало, и оно не сохранилось ни в каком виде, чтобы его можно было оценить. Но сохранились его последующие "изобретения" (взято с форума guns.ru):
Вверху на синем фоне - прототип пистолета-пулемёта Томпсона, патент на который датируется 1922 годом, ниже - пистолет-пулемёт Калашникова, зарегистрированный в январе 1943 года. Похоже, что это не случайное совпадение, а всего лишь копия с некоторыми доработками. СССР до войны закупал в США автоматы Томпсона для борьбы с басмачами, а потом их поставляли по ленд-лизу.
Очевидно, такая же история появления в том же 1943 году и у ручного пулемёта Калашникова (там же):
Несмотря на невостребованность "изобретений" Калашникова и отрицательные отзывы на них, его, тем не менее, не забирали на фронт, более того, отправляли хоть чему-нибудь подучиться. Характерный пример (из книги Ужанова):
"М.Т.Калашников очень гордится тем важным в его жизни документом, датированным 8 июля 1942 года. Уже обветшавшая бумага с подписью Благонравова хранится в Музее М.Т.Калашникова в Ижевске: «В Артиллерийскую академию старшим сержантом тов. Калашниковым был предъявлен на отзыв образец пистолета-пулемета, сконструированный и сделанный им во время отпуска, предоставленного после ранения.
Хотя сам образец по сложности и отступлениям от принятых тактико-технических требований не является таким, который можно было бы рекомендовать для принятия на вооружение, однако исключительная изобретательность, большая энергия и труд, вложенный в это дело, оригинальность решения ряда технических вопросов заставляют смотреть на тов. Калашникова, как на талантливого самоучку, которому желательно дать возможность технического образования.
Несомненно, из него может выработаться хороший конструктор, если его направить по надлежащей дороге. Считал бы возможным за разработку образца премировать Калашникова и направить его на техническую учебу». Письмо наряду с Благонравовым подписал и военком академии полковой комиссар Долинин.
А вот и другое письмо — Кайшигулову и копия — заместителю начальника артиллерии CABO интенданту 1-го ранга тов. Данкову с отзывом в качестве приложения на двух листах:
«При сем направляю отзыв по пистолету-пулемету конструкции старшего сержанта тов. Калашникова М. Т.
Несмотря на отрицательный вывод по образцу в целом, отмечаю большую и трудоёмкую работу, проделанную тов. Калашниковым с большой любовью и упорством в чрезвычайно неблагоприятных условиях. В этой работе тов. Калашников проявил несомненную талантливость при разработке образца, тем более, если учесть его недостаточное техническое образование и полное отсутствие опыта работы по оружию. Считаю весьма целесообразным направление тов. Калашникова на техническую учебу, хотя бы на соответствующие его желанию краткосрочные курсы воентехников, как первый шаг, возможный для него в военное время.
Кроме того, считаю необходимым поощрить тов. Калашникова за проделанную работу».
Именно эти отзывы открыли Калашникову дорогу в сферу профессиональной конструкторской деятельности."
Удивительное дело, комплиментарный тон в адрес Михаила Тимофеевича в стиле "он много и упорно работал" сопровождается отрицательными отзывами о его образцах и уничижительными пожеланиями пройти техническое обучение.
В том же 1942 году М.Т.Калашникова направили в Москву, в Главное артиллерийское управление (ГАУ), в качестве подспорья - рекомендательные письма, о которых в книге сказано (там же):
"Без этого в то тяжёлое время было никак".
Это ничто иное, как признание того факта, что Калашникова продвигали отнюдь не его способности в изобретательстве, а умение находить нужных покровителей.
Ещё более любопытным является следующий фрагмент книги:
"Уже и отпуск по болезни давно истёк, а мне без конца продлевали справки. Решение не направлять меня на фронт принял Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов. Он курировал военное изобретательство. Вот я работаю-работаю, а как только деньги заканчиваются, я иду к нему, он мне деньги и выдаёт. Да, нелегка жизнь»."
По словам Калашникова, его нелёгкую судьбу решал лично Главный маршал артиллерии, якобы освободивший Михаила Тимофеевича от воинской обузы. Зададимся вопросом, как вообще такое возможно, чтобы лично маршал артиллерии был озабочен судьбой старшего сержанта, не соблюдавшего субординацию, не имевшего не только достижений в области конструирования оружия, но и какого-либо технического образования? В данном случае речь шла о событиях 1943 года, поэтому обратимся к соответствующим биографическим данным маршала Николая Воронова, получившего своё звание также в 1943 году:
"С 16 по 19 декабря (1942 года) Воронов занимался координацией артиллерии частей Юго-Западного и Воронежского фронтов, задействованных в этой операции, а 19 декабря был откомандирован на Донской фронт для помощи в разработке и осуществлении операции по ликвидации Сталинградской группировки немецких войск. Руководимые им силы ПВО фронта осуществляли воздушную блокаду окружённой группировки противника."
Весь 1943-й год и вплоть до начала 1944 года Воронов, будучи представителем Ставки, разъезжал по фронтам и в Москве его не было. Кроме того, ему присвоили звание Главный маршал артиллерии только 21 февраля 1944 года, поэтому Калашников не мог в 1943 году общаться с Главным маршалом артиллерии Вороновым, который в то время не только не курировал изобретательство, но и отсутствовал в Москве. Однако, если Калашников прикрывается именем Главного маршала Воронова, то не исключено, что у Калашникова был другой, не менее высокопоставленный покровитель, на роль которого мог претендовать Георгий Константинович Жуков, с которым Калашникову доводилось дважды встречаться перед самой войной и которого Калашников называл своим крёстным. Очередная и крайне неприятная нестыковка, которая заставляет задаться вопросом, а не был ли Михаил Тимофеевич изобретательным дезертиром? И если вспомнить, что Михаил Тимофеевич начал свою изобретательскую деятельность именно с фабрикации подложных документов, то ответ на вопрос о происхождении справок на продление ему отпуска по ранению напрашивается сам собой. Этот вывод, разумеется, нельзя считать строгим доказательством, но этапы большого пути Калашникова заставляют думать именно в этом направлении, тем более сам Михаил Тимофеевич самоустранился от ответов на очевидные вопросы, возникающие при прочтении его биографии, неловкие моменты в которой он списывал на тяготы жизни.
Как бы там ни было, а все разработки Калашникова во время Великой Отечественной войны были отвергнуты.
Создание автомата под промежуточный патрон образца 1943 года 7.62×39 мм
15 июля 1943 года на расширенном техническом совете Наркомата вооружения были представлены трофейные немецкие автоматы МР 43 (МР 44, StG 44), разработанные Хуго Шмайсером в 1942 году. Захваченные у немцев в качестве трофеев они завоевали высокую оценку среди красноармейцев на полях Великой Отечественной войны:
Была поставлена задача разработать и принять на вооружение советский аналог. Она, собственно, и предопределила облик будущего автомата АК-47, очень похожего на Штурмгевер 44 (Stg 44). Характерные черты Stg-44 можно видеть и на других опытных образцах автоматов, созданных под промежуточный патрон, для примера:
Но сначала надо было создать сам патрон. Эту задачу решил Николай Елизаров, и уже в апреле 1944 года был проведён первый конкурс по созданию автомата под промежуточный патрон. Однако впоследствии были изменены тактико-технические требования, и в 1946 году ГАУ объявил второй конкурс на проектирование автомата под новый патрон. В конкурсе в числе других разработчиков от научно-исследовательского полигона стрелкового и миномётного вооружения (НИПСМВО ГАУ - "Щуровский полигон") принимал участие и Михаил Калашников (из книги Ужанова):
"Среди них был и проект М.Т.Калашникова, разработанный с помощью офицеров Щуровского полигона В.Ф.Лютого, Д.М.Битаева, Е.А.Слуцкого, А.А.Малимона, Б.Л.Канеля".
Этот проект под кодовым названием МИХТИМ (Михаил Тимофеевич) вместе с проектами Рукавишникова, Барышева, Булкина, Коробова и Дементьева был одобрен для реализации в металле. Поскольку у Калашникова не было технического образования и, соответственно, навыков черчения, деталировку ему выполняла его будущая вторая жена, Екатерина Моисеева. Михаила с его проектом откомандировали на Ковровский оружейно-пулемётный завод, где был изготовлен первый вариант автомата:
В конце 1946 года автомат Калашникова успешно прошёл первый тур испытаний, и был отправлен в Ковров на доработку для участия во втором туре. В результате на свет появился второй вариант, официально получивший название "АК-46":
Второй тур не выявил победителя, цитата из книги Ужанова:
"И снова сравнительные испытания с 30 июня по 12 июля 1947 года. В них участвовали образцы конструкций Н. В. Рукавишникова, М. Т. Калашникова, Г. А. Коробова, А. А. Булкина и А. А. Дементьева. Комиссия под председательством Н. С. Охотникова выявляет новые недостатки, устранить которые предстоит всего за два-три месяца. Вынесен вердикт: все представленные на испытания автоматы не удовлетворяют тактико-техническим требованиям ГАУ, и ни один из них не может быть рекомендован на серийное производство; автоматы Калашникова (со штампованной ствольной коробкой), Дементьева и Булкина, как наиболее полно отвечающие требованиям, рекомендовать для доработки.
По сути, был создан новый проект (из книги Ужанова):
"М.Т.Калашников:
«Мы шли, конечно, на известный риск: условиями конкурса перекомпоновка не предусматривалась ... За это вообще могли снять с конкурса."
Над автоматом работала большая группа конструкторов и технологов, которую и возглавлял упомянутый выше Зайцев, кроме того, сам начальник испытательного полигона В.Ф.Лютый внёс 18 правок в конструкцию автомата.
Разработка новой конструкции затягивалась, не хватало денег, из-за чего работа практически встала, и тут включился основной талант Калашникова - его покровители и связи (там же):
"Требовалось не только дополнительное время, но и новые средства, а денег катастрофически не хватало. И когда работы по этой причине встали, Калашников решается на поездку к полковнику В. В. Глухову (начальнику отдела изобретательства Народного комиссариата обороны СССР - Авт.) в Москву. Помощь пришла от Главного маршала артиллерии Н.Н.Воронова. Тот открылся Михтиму как завзятый охотник — в кабинете висели рога лося, кабанья голова и чучела птиц. А ещё сержант воочию убедился, что ему не только доверяют, но и ждут результата. Воронов позвонил финансисту и отчеканил: вы тут за фирмы выступаете, от которых никакой отдачи, а я за конкретный образец стою, за конкретного конструктора. И потом пожелал Михаилу удачи. Необходимые средства были выделены."
Все проблемы были решены, и в результате появился автомат, впоследствии названный "АК-47", но на испытания, проходившие с 27 декабря 1947 года по 11 января 1948 года на Щуровском полигоне, он вышел как "изделие КБП-580", которое в итоге безоговорочно победило в конкурсе.
Отдельно необходимо сделать акцент на том факте, что АК-47 в действительности был проектом Александра Зайцева, и то, что АК-47 - иной проект, нежели АК-46, видно невооружённым глазом на разобранных автоматах:
Детали автоматов разные, а главное в них отсутствует преемственность. Таким образом, АК-47 - не доработка АК-46, это другое изделие. Роль М.Т.Калашникова в его появлении сведена к привлечению высокопоставленных покровителей для продвижения проекта Александра Зайцева. При этом инициалы "АК" в названии автомата присутствуют, как мы теперь уже понимаем, всего лишь по стечению обстоятельств. На это в то время не обращали внимание, проект был секретным, люди, работавшие над ним и пережившие тяготы ВОВ, были одержимы стремлением к укреплению обороноспособности страны, чтобы не допустить нового вторжения захватчиков на родную землю. Более того, предлагалось назвать изделие "Автомат Калашникова-Зайцева", но по субъективным соображениям оставили только "Автомат Калашникова". Однако непомерная скромность Калашникова не мешала ему называть себя "творцом автомата" (там же):
"…Солдаты, грузившие тяжёлые опломбированные ящики в вагон, с каким-то недоверием посматривали в мою сторону. Видимо, им сказали, что это я, сержант, являюсь творцом того, что содержится в этом специально охраняемом грузе."
Создание АК-47 на этом не закончилось, т.к. ГАУ не устраивала недостаточная кучность стрельбы автомата - проект передали на ижевский машиностроительный завод №74, на котором работала группа немецких оружейников во главе с тем самым Хуго Шмайсером, создавшим Stg-44:
Немецкие оружейники в Ижевске со своими семьями. Хуго Шмайсер сидит второй слева; Карл Барнитцке (главный конструктор фирмы Gustlof Werke); заместитель главного конструктора при BSW Оскар Шинк; Оскар Бертцольд, доктор Грунер (пулемет MG-42) и шеф-техник Шмидт. (Источник).
Хуго Шмайсер и Оскар Шинк в Парке Кирова. Ижевск, 1950г. (Источник)
Дом, в котором жили немецкие инженеры-оружейники с 1946 по 1952 год. Ижевск, ул.Красная, дом 133. (Источник)
В декабре 1948 года главный инженер завода № 74 доложил в ГАУ, цитата из книги: "…В результате доработки в чертежи внесено 596 изменений, из них 228 конструктивного характера, 214 технологических и 154 изменений-уточнений". То есть немецкие оружейники добросовестно отрабатывали свой хлеб, внося сотни изменений в конструкцию автомата, ставшего впоследствии всемирно известным.
На ижевский завод был откомандирован и Михаил Калашников, на которого там была составлена следующая характеристика:
Примечательно, что в этой характеристике автомат назван "АК-49", что свидетельствует о завершении проекта по созданию автомата именно в 1949 году, когда над ним поработали немецкие оружейники во главе с Хуго Шмайсером, и что тогда ещё не определились с официальной версией о том, когда же в действительности появился на свет проект АК-47.
В том же 1949 году автомат был принят на вооружение (из книги Ужанова):
"Официальный документ о принятии на вооружение 7,62-мм автомата Калашникова (АК) (индекс 56-А-212) и 7,62-мм автомата Калашникова со складывающимся прикладом (АКС) (индекс 56-А-212М) выйдет через полтора года. Это будет Постановление Совета министров СССР от 18 июня 1949 года."
После "изобретения" автомата из Калашникова стали "лепить" выдающегося изобретателя, самородка-самоучку, что нашло отражение на следующих снимках:
М.Т.Калашников на обложке журнала.
Старший сержант М.Т.Калашников объясняет старшим офицерам устройство автомата АК-47.
В центре кадра сидит, закинув ногу на ногу, начальник отдела изобретательства Народного комиссариата обороны СССР полковник Глухов В.В., также названный Калашниковым его крёстным отцом.
М.Т.Калашников работает за кульманом.
На следующем снимке изображён увеличенный фрагмент предыдущего:
На листе ватмана просматриваются очертания фронтона с колоннадой, что свидетельствует о постановочном характере этих снимков, сделанных фотографом Марком Редькиным всё в том же 1949 году.
Краткое резюме
1. Михаилу Калашникову не удалось получить ни среднего образования, ни технического.
2. При разработке автомата под промежуточный патрон за основу был взят автомат Хуго Шмайсера Stg-44.
3. В конкурсе автоматов под промежуточный патрон победил проект Александра Алексеевича Зайцева, конструктора КБ Ковровского оружейно-пулемётного завода.
4. Автомат приобрёл окончательный вид после глубокой переработки проекта А.Зайцева на заводе 74 в Ижевске, на котором работала группа немецких оружейников, возглавляемая Хуго Шмайсером.
